У мужа есть племянница, она дочь золовки. Оле 13 лет. Ездила она к репетитору, где-то потеряла ключи. Золовка, она в разводе, была на работе, а муж и свекровь ездили к бабушке за город. Погулять в минус двадцать три – сомнительное удовольствие. А вот почему нельзя было посидеть у подружек или соседей, я спрашивала, но внятного ответа не получила. Короче, муж сказал, что ребёнка надо выручать, придёт Оля к нам, тихонечко посидит.

Я собиралась на работу в ночь. Подумала: 13 лет ребёнку, ну что может случиться за пару часов?

Оля пришла, я выделила ей диван на кухне, чтобы она могла расположиться. У нас однушка с большой кухней. Спросила, не вынести ли ноутбук, Оля сказала, что у неё планшет, попросила пароль от интернета. Сказала гостье, что холодильник в её распоряжении, если вдруг проголодается. Ещё попросила, чтобы она не ходила в спальню. Не люблю я, когда в спальне посторонние. Даже гости, когда приезжают, туда не ходят, нечего делать.

В девять вечера я уехала, к одиннадцати приехали муж и свекровь, забравшие по пути золовку.

Утром вернулась домой, муж сказал, что сейчас подъедут его родственницы, все трое. Произошло ЧП: Оля наступила на мой планшет, будем коллективно решать, что делать. Планшет я оставила на полу возле своей половины кровати. Всегда его там оставляю, если сижу в нём лёжа в кровати.

Первая мысль: я же просила, чтобы Оля не ходила в спальню. Что она там забыла? Кровать стоит возле окна в самом конце комнаты, но между кроватью и окном есть свободное место, там у изголовья стоит моя тумбочка. В моей тумбочке хранятся наши украшения, лежат деньги, косметика. Оле нужно было содержимое тумбочки? Иной цели с учётом месторасположения пострадавшего планшета больше быть просто не могло.

Сразу пошла смотреть содержимое тумбочки. Я была права. Деньги и ценности были на месте, к счастью, но видно было, что в шкатулке с украшениями рылись, так как на самом верху лежал браслет, который я несколько лет не носила.

Приехала делегация. О том, что в тумбочке рылись, я им не сказала. Не пойман – не вор. Оля сразу начала извиняться, объяснила, что хотела посмотреть в окно. Верю, конечно верю: на кухне есть выход на лоджию, лоджия и окно спальни выходят на одну сторону дома, почему нельзя было выйти на лоджию и посмотреть в окно там?

– Возьми мой планшет, – Оля протянула мне свой гаджет. – Это взамен сломанного.

Я же не знала, что по задумке главного режиссёра этой встречи я должна была растрогаться, отказаться от планшета ребёнка, всё забыть и простить. Планшет взяла, глянула марку, поняла, что если его продать и добавить деньги, то починю экран своего планшета. Стояла, думала: деньги, которые надо будет добавить, стрясти с мужа, а там пусть сам разбирается…

Оля ещё раз извинилась, её мать сказала, что больше Оля у нас дома не появится, а свекровь сидела и зыркала в мою сторону. Я сказала, что инцидент исчерпан: планшет продам, денег сама добавлю, свой планшет отремонтирую. Забрала оба планшета, пошла спать. Гостьи надолго не задержались.

Вечером проснулась, смотрю, а мужа аж потряхивает. Мать и сестра ему весь день писали: Оля плачет, её мама не может купить новый планшет, нет у одной особы ни капли великодушия, у ребёнка последнее забрала. Прямым текстом написали, что любой нормальный человек отказался бы от планшета ребёнка. И дальше всё в том же духе: да, Оля виновата, но это я раскидала свой планшет, так что моя вина тоже есть.

Вот я обалдела: виновата в том, что положила свой планшет в своей квартире! Небось, ещё и цель обозначила – запретный плод сладок, благодаря своей просьбе не заходить в комнату.

– Достали! Узнаешь, во что обойдётся ремонт, пусть дают деньги, всю сумму, и забирают планшет Оли, – сказал муж.

Я с ним согласилась. К мастеру попала на следующий день, цена ремонта – семь тысяч рублей. Муж написал сестре, она сказала, что за такие деньги лучше купит Оле новый планшет.

Планшет, котданный Олей, был продан за три пятьсот, это максимальная цена, по которой его можно было продать. Муж добавил остальное. Сказал, что его вина, надо было отказывать и всё, плевать, где бы там Оля болталась, раз вести себя не умеет.

Свекровь и золовка со мной знаться не хотят – я лишила Олю гаджета, золовке пришлось брать в кредит планшет для Оли, а у них и без этого с деньгами не очень. Муж вообще подкаблучник, которого я крепко взяла за жабры. А ведь достаточно было просто выполнить мою просьбу и не ходить в нашу спальню. Записано.